Labbeyk ya Husseyn! Было 21 Рамадана, последние дни жизни Али ибн Абу Талиба, мир ему. Один из его сторонников говорил, что ко лбу Али приложили желтый кусок ткани. Ему было настолько плохо, что было трудно отличить его пожелтевшее лицо от желтой ткани.
Он терял сознание, потом опять приходил в себя, что-то говорил, затем опять терял сознание. Проснувшись в первый раз, он спросил: «Где Аббас? Где Абульфазл?». Ему ничего не сказали, он вновь потерял сознание. В те времена Аббас был очень маленьким. Али проснулся вновь и снова спросил: «Где Аббас? Где Абульфазл?».
Ему ответили: «О Повелитель! Аббас в другой комнате, он прислонил голову к стене и плачет по тебе».
Имам посмотрел на свою дочь Зейнаб и сказал: «Зейнаб, позови ко мне моего Абульфазла».
Аббас пришел и встал у изголовья своего отца. Затем Али спросил: «А где Хусейн?».
Ему ответили: «О Повелитель! Он у твоих ног, целует твои ноги и плачет». Али попросил и Хусейна встать рядом.
Хусейн и Аббас встали рядом с отцом. Тогда Али взял руки Аббаса и Хусейна и соединил их. Он ничего не сказал Хусейну, но обратился к Абульфазлу: «Мой сын! Никогда не покидай Хусейна! До смерти будь рядом с ним!».
Поэтому, в дни великой трагедии, когда Хусейн, увидев лежачего на поле боя Аббаса, подошел к нему, положил его голову к себе на колени и приобнял его, вытирая кровь с глаз Аббаса он увидел слезы. Хусейн спросил: «О Аббас почему ты плачешь?» Аббас ответил: «О мой брат я не плачу потому, что у меня нет рук, я не плачу потому, что моя спина сломана, я плачу потому что ухожу оставляя тебя на поле боя одного...».
Абульфазл сдержал навет своего отца... Он всегда был рядом с Хусейном и умер за Хусейна. Только над головой погибшего Аббаса Хусейн сказал слова, которые не говорил ни одному шахиду Кербелы. Он сказал: «Вот теперь горе завладело моей душой...».
